То, что у Порфирия по большей части есть лишь уступка традиционной форме веры, занимает центральное место в научной деятельности его ученика Ямвлих а (из Халкиды, умер около 330 года); но именно поэтому он был обожествлён своими учениками и позднейшими неоплатониками («божественный», есть его постоянное прозвище). Ямвлих не только происходил из Сирии, но, по-видимому, и провёл там свою жизнь, и в его философии весьма сильно сказываются восточные влияния. Правда, он был учёным с большим запасом знаний, толкователем платоновских и аристотелевских произведений и плодотворным писателем (до нас дошли, помимо многочисленных отрывков, пять книг — , «сводки пифагорейских учений»).
Но он гораздо более — умозрительный богослов, чем философ; и со свойственной ему некритичностью он особенно любит черпать богословские учения из самых мутных и позднейших источников. Против бедствий умного бытия, против давления естественной необходимости можно, к его учению, найти помощь только у богов; его фантастическое мышление превращает всякий отвлечённый признак в самостоятельную ипостась; его религиозная потребность может удовлетвориться лишь умножением божеств. Согласно общему принципу, что между каждым единством и тем, чему оно себя сообщает, должно находиться нечто посредствующее, он отличал от единого несказанного первосущества, которое стоит посередине между ним и множественностью.
Плотинов разум он разделял на интеллигибельный (умопостигаемый) и интеллектуальный (духовный) мир; первый из них, несмотря на своё единство, которое должно исключать всякую множественность, разделяется на троицу, которая в свою очередь распадается на три триады; интеллектуальный мир также распадается на три триады; причём последняя из них, по-видимому, становилась у него седьмерицей (гебдомадой).
К интеллигибельному миру принадлежат прообразы, к интеллектуальному — идеи. Из первой души у Ямвлиха возникали две другие, от которых он однако отделял принадлежащий к ним разум;, и притом опять в двоякой форме. Непосредственно вслед за этими сверхмировыми божествами идут внутримировые божества в трёх классах: 12 небесных богов, которые далее умножаются в 36, а потом в 360; 72 порядка богов, живущих под небом, и 42 порядка богов природы (числа эти, по-видимому, отчасти заимствованы из астрологических систем).
За ними далее следуют ещё ангелы, демоны и герои. С обычной произвольностью синкретизма боги народной веры перетолковываются в эти метафизические существа, и сходным образом защищаются поклонение изображениям, теургия и мантика; в этой аргументации самая иррациональная вера в чудеса противоречиво сочетается с желанием представить чудо как что-то вполне рациональное. С этими богословскими умозрениями у Ямвлиха сочетаются, по образцу неопифагорейцев, умозрения о числах, которым он придаёт гораздо большее значение, чем научной математике, которую он, впрочем, также высоко ценит. В космологии Ямвлиха, наряду с учением о вечности мира, которое он разделяет вместе со всей своей школой, особенно замечательны его учения о природе или роке он изображает рок, как властвующую над человеком силу, из пут которой человек может быть освобождён только вмешательством богов.
В его психологии ещё более, чем у Порфирия, обнаруживается стремление обеспечить душе её положение посередине между сверхчеловеческими существами и существами ниже человека; вместе с Порфирием он отрицал переход человеческих душ в тела животных, и это тем естественнее у него, что он не приписывает-животным разума, как это делал Порфирий.
К четырём классам добродетелей у Порфирия он присоединил, в качестве пятого класса, добродетели «единства», или «жреческие», через посредство которых мы возвышаемся до первосущества как такового; но самым необходимым являете и у него очищение души, посредством которого она только и может избавиться от привязанности к чувственному миру и от зависимости от природы и рока.
Образ мышления, самым ярким представителем которого является Ямвлих, отныне господствует в неоплатоновской школе. Совершенно в его духе в сочинении «О мистериях», которое приписывается ему самому и которое было, вероятно, написано одним из его непосредственных учеников, мантика, теургия и тому подобного с успехом и ловкостью защищаются от возражений Порфирия на основании положения, что достигнуть высшего можно только через посредство низшего, и что по крайней мере человек, при своей чувственной природе, не может обойтись без таких материальных вспомогательных средств. Вместе с тем решительно подчёркивается, что только божественное откровение может научить нас средствам, дающим возможность общения с божеством, и что поэтому жрецы, как носители откровения, стоят гораздо выше философов.
— Из учеников Ямвлиха, имена которых нам известны, самым значительным был по-видимому, Феодор из Асины, который слушал ещё Порфирия В сообщениях о нем, которыми мы обязаны почти исключительно Проклу, он является предшественником последнего в своей попытке провести трёхчленный порядок через все части сверхчувственного мира. За первосуществом, от которого он, однако, не отличал, как Ямвлих, второе единство, у него следуют три триады, на которые он разлагал разум — интеллигибельная, интеллектуальная (бытие, мышление, жизнь) и «демиургическая», которая, однако, снова должна была охватывать три триады; затем три души, из которых низшая есть мировая душа или рок, и телом её служит природа.
То, что нам известно об его дальнейших учениях, звучит весьма формалистично и почти вырождается в ребячество. О двух других учениках Ямвлиха — Эдесии и Сопатре, мы знаем, что первый следовал за Ямвлихом в управлении школой, а последний приобрёл влияние при дворе Константина I, но позднее был казнён.
Дексипл известен нам своим толкованием категорий, которое, однако, всецело опирается на Порфирия и Ямвлиха. Среди учеников Эдесия Евсевий держался более научного направления; но большим влияние пользовался Максим, которого под конец (около 370 года) погубила его самовосхваление и теургические искусства. Он и его единомышленник Хрисанфий, который лично был менее притязательным и более почтенным, обратили императора Юлиана к философии и старым богам; дальнейшие философы этого круга суть Приск, Саллюстий, Евнапий и знаменитый ритор Либаний.
Когда Юлиан после своего восшествия на престол (361 год) предпринял установление эллинской религии, он исходил при этом из неоплатонической философии. Но эта попытка должна была неизбежно потерпеть крушение, даже если бы ей не положила преждевременного конца ранняя смерть Юлиана (363). Сочинения Юлиана, поскольку они имеют философское содержание, обнаруживают столь же мало самостоятельного по сравнению с учениями Ямвлиха, как и книга о богах его друга Саллюстия.
Даровитая Ипатия, которая стояла во главе платоновской школы в Александрии и содействовала её необычайному расцвету, но под конец (в 415 году) пала жертвой фанатизма христианской черни, по-видимому, излагала неоплатоническую философию в той форме, которую ей придал Ямвлих; так, по крайней мере, можем мы судить по сочинениям её ученика, епископа Синезия из Птолемаиды (около 365–415 годов).
