Пропедевтическое обоснование платоновской философии


Чтобы установить правомерность и задачу философии, Плате показывает, что как обычному сознанию, так и софистическому просвещению, которое хотело стать на его место, присущи недостатки, которых может избегнуть лишь философское познание и жизнь, основанная на последнем. Обычное сознание в теоретическом отношении есть представляющее сознание, оно ищет истины частью в восприятии, частью в представлении или мнении; его практический характер выражается в обычной морали и в господствующих нравственных принципах.

Платон со своей стороны показывает, что знание не состоит ни в восприятии, ни в правильном представлении; ибо восприятие показывает нам не каковы вещи в их бытии, а лишь каковыми они нам кажутся, и именно поэтому предметам восприятия присущи самые изменчивые и противоположные определения; представление же, даже если оно правильно по своему содержанию, не сознает своих оснований; кто сообщает представление, тот не поучает, а только уговаривает слушателя, и потому представлению всегда грозит опасность превратиться в заблуждение; в то время как знание всегда истинно, представление может быть как истинным, так и ложным; но даже правильное представление есть лишь нечто среднее между знанием и незнанием.

Совершенно так же, по мнению Платона, обстоит дело и с обычной добродетелью. Опираясь на привычку и правильное представление, а не на знание, и потому не имея подлинных учителей, добродетель) отдана на волю случая и она так мало отдаёт себе отчёт в самой себе, что разрешав творить не только добро, но и зло (в отношении друзей — добро отношении врагов — зло), и так нечиста по своим мотивам, что ум обосновывать нравственные требования лишь на удовольствии и позе.

Лишь знание даёт обеспечение правильности поведения, потому что поведение всё определяется намерением действующего, и никто не бывает добровольно дурным и поэтому Платон в своих ранних произведениях сводит вместе с Сократом все добродетели к знанию не объясняя, можно ли, — и если да, то в каком смысле — тем не мене" говорить о многих добродетелях; и точно так же он объявляет познание единственной целью жизни человека, за которую а должен отдать все остальное. Но это познание не может быть найдено у тех, кто сами объявляли себя учителями добродетели — у софистов; к последним Платон не может отнестись вполне объективно, ибо чувствует настойчивую потребность отделить себя от них; напротив, их учение способно, по его мнению, разрушить все основы знания и нравственности.

Положение, что человек есть мерило всех вещей, что истинно все, что каждому кажется истинным, уничтожает всякую истину и тем самым свою собственную истинность; его можно также опровергнуть, сопоставив мнения о будущем.

Утверждение, что удовольствие есть высшая цель знаний, что каждому дозволено всё, что ему нравится, смешивает добро с приятным, существенное и неизменное с преходящим, не допускавшим никакого точного отграничения, безусловно ценное — с тем, что может быть и хорошим, и дурным, и что обыкновенно обусловлено наличностью своей противоположности — неудовольствия. Софистику, устанавливающую эти принципы, как и риторику, пользующуюся ими с практическими целями, следует признать противоположностью всякого истинного искусства жизни, всякой истинной науки, — одним из тех вырождений искусства или противо-научных способностей, которые ставят видимость на место бытия.

Лишь философия действительно даёт то, что обещает софистика. Корнем её является эрос, стремление смертного возвыситься до бессмертия — стремление, которое, переходя постепенно от чувственного к духовному, от единичного к общему, находит свою истинную цель лишь в созерцании и изображении идей. Средством же к познанию идей является отвлечённое или диалектическое мышление, которое имеет двойную задачу: образование понятий, с помощью которого мы восходим от единичного к общему, от обусловленного к безусловному, и разделение понятий, которое методически ведёт нас, через естественные промежуточные звенья, от общего к частному, и тем самым даёт нам знание о взаимном отношении между понятиями, их согласуемости или несогласуемости, их подчинении и соподчинении.

В образовании понятий Платон следует тем же принципам, что и его учитель, только формулируя их более отчётливо; при этом своеобразным вспомогательным средством ему служит проверка гипотез по их выводам; в диалоге «Парменид» этот приём, под влиянием Зенона, приобретает форму антиномического развития понятий. В отношении разделения понятий Платон требует, чтобы оно основывалось на качественных различиях вещей и подвигалось вперёд непрерывно, не пропуская промежуточных членов, диалектическое и эристическое ведение рассуждений) и поэтому он отдаёт предпочтение делению надвое перед иными родами деления.

Диалектику, как показывает Платон в «Кратиле», принадлежит также решение вопроса о правильном словоупотреблении, так как правильность словесного выражения всецело зависит от того, в какой мере оно способно изобразить сущность обозначаемой вещи; с другой стороны, было бы нелепо искать в словах объяснения, которые даёт лишь понятие вещи.

— Если у Сократа отвлечённое познание и нравственное поведение теснейшим образом связаны между собой, то так же обстоит дело и у Платона: по его воззрению, философия да только объемлет всякое знание, поскольку оно правильно осуществляется, но она — и она одна — безусловно обеспечивает также выполнение нравственных задач. Она есть подъятие всего человека из чувственной жизни, обращение духа к идее; все остальное воспитание и образование является лишь подготовкой к ней: таково воспитание характера с помощью музыки и гимнастики, которое приучает людей творить добро и любить прекрасное, воспитание мышления через математические науки, основная задача которых состоит в том, чтобы вести человека от чувственного к нечувственному; но истинный орган философии есть искусство отвлечённого мышления, диалектика, и истинным предметом этого мышления являются идеи.