После того как Сократ в течение целого человеческого поколения действовал в Афинах, он был обвинён Мелетом, Анитом и Ликоном в том, что он развращает юношество, отрицая государственных богов и пытаясь ввести вместо них новые божества. Если бы он не пренебрёг обычным способом защиты и сделал некоторые уступки требованиям судей, он без сомнения был бы оправдан; после того как он незначительным большинством был признан виновным, он при обсуждении вопроса о наказании вёл себя с непреклонной гордостью, и тогда уже значительное большинство вынесло ему потребованный обвинителями смертный приговор.
Бегство из темницы, в которой он провёл тридцать дней до возвращения государственного судна из Делоса, он отверг как незаконное, и с философским спокойствием выпил кубок яда. Что в его обвинении и осуждении играла роль личная вражда, — это можно предполагать, хотя софисты не принимали в эта участия; но решающий мотив этого осуждения лежал прежде всего намерении партии, господствовавшей со времени Фрасибула положить предел новшествам софистического воспитания, на которые возлагалась главная ответственность за несчастья последних десятилетий, путём наказания главного представителя софистики.
Осуждение Сократа есть попытка демократической реакции насильственна восстановить прежнее время. Но не только способ осуществления этой попытки был тяжким правонарушением, так как философ не был повинен в каком-либо поступке, караемом законом; сверх того, сама эта попытка была основана на роковом заблуждении: старое время вообще не могло быть восстановлено, и менее всего этим путём; и Сократ не только не был повинен в его исчезновении, но, напротив, указал своим современникам на единственный плодотворный путь к улучшению существующих условий — именно путь нравственной реформы.
Его казнь с юридической и моральной точки зрения была судебным убийством, а с исторической точки зрения — грубым анахронизмом. Но если он сам мог избегнуть этой казни несколько менее резким выступлением, то, с другой стороны, свершившись, эта казнь имела совсем иной результат, чем тот, на который надеялись его противники. Правда, сообщение, будто сам афинский народ позднее переменил своё суждение и наказал обвинителей, есть лишь позднейшая выдумка; но тем полнее история уничтожила этот приговор — венец Сократа был высшим триумфом его дела, сияющей вершиной его жизни, апофеозом философии и философа.
